Materia tigris's Journal

Materia tigris's Profile | Weight History

1 to 5 of 94

Page: 1 2 3 4 5 ... Next

20 September 2024

Мы видели небо разное, льющееся из-под купола сквозь орнамент решетки не то окон, не то бойниц.
На широком откосе его встречал ангел, но слава солнца всегда меркла в огне многажды переплавленных из огарков свечей.

Мы пели песнопения разные: постные и праздничные, по книгам черным и красным, скорбели и славили победу жизни над смертью.
Но мотивы всегда были одинаково тоскливые.

Мы ютились у лампад в сумерки Великого поста и пытались искренне радоваться в праздники.
Но и то и другое всегда походило на бесконечное ожидание весны.

Звенящая меланхолия религии средней полосы — это отнюдь не солнечный привет из Греции вроде персиков в сиропе.

Add Comment

19 September 2024

— Смерть, можно тебя кое о чём попросить?
— Все, что угодно. Чем будешь расплачиваться?
— Что же я могу тебе предложить? Ты и так заберёшь у меня всё!
— Да, но я всегда забираю только то, что нужно, а не то, что хочется.
— А чего тебе хочется?
Смерть заплакала.
— Меня часто спрашивают, «за что?», «почему?» и иногда «зачем?». Но никто за всю жизнь не спросил, чего я хочу!..
Так вот: я хочу просто жить! А ты?
— А я хочу умереть.
— Так, может, махнемся тогда?
— А что, так можно?
— Можно.
— А это вообще нормально?
— Нормально.
— А если осудят?
— Да по**й.

Add Comment

17 September 2024

Запрокинув голову, я ищу поляриссиму.

Свежие осенние сумерки, дохнув туманом по немолодой траве, придавили землю тонким ватным одеялом, оголив небосвод: нежные, словно огоньки гирлянд, и острые, как укол булавки, звёзды усеяли его.

Далеко-далеко, высоко-высоко, над полем неестественно плавно двигался теплый клубочек китайского фонарика. Спутники пересекали тающие самолетные росчерки, крест-накрест притворившиеся млечным путём, и в оглушительной тишине было слышно, как где-то слева стрёкала хворым крылышком стрекоза.

Луна старательно перетягивала на себя внимание, заливала зрачки и гортань светом терпкого аромата яблок, но я разобрала W-образную сентябрьскую Кассиопею в зените и песчинки робких Плеяд, которые проще зацепить краем глаза, нежели прямым взглядом.

«... через две звезды (Дубхе и Мерак) «стенки» ковша, противоположной «ручке», мысленно провести линию, на которой отложить пять раз расстояние между этими крайними звёздами».

Понимаю, что смотрю в противоположную сторону, однако не могу оторвать глаз от сияющего Юпитера.
Нужно выйти за калитку, за деревья, обступившие дом: там, на севере, практически над горизонтом У́Ма любопытно тянет неприлично длинную для медведицы шею.
Вот так всю жизнь глядишь на ее половину, думаешь, что знаешь, а потом оказывается, что она — нечто большее...)

Пока ночь, не встречая сопротивления, вынимала из меня обездвиженной сердце, кто-то начал флегматично копошиться в бурьяне за молодыми соснами.

Жуёт?..

Коты, чутко караулящие меня неподалеку, глухо заурчали.

«А мама уже поставила там рабицу или ещё нет?»
Я тихо двинулась по скошенному участку в сторону степенного хрумканья, прикидывая, человек это (и такое тут может быть) или зверь.
Ноги в тапочках быстро намокли, как и длинные штанины, забивающиеся под пятку, так что я остановилась где-то на середине, продолжая напряжённо вслушиваться в чей-то ужин.
В какой-то миг жевание прекратилось, повисла пауза, а за ней неожиданно объемное трескучее шевеление.
Вспоминаю, что забора там нет, только сосенки.

— АШФХ!!!

Деревенские собаки мгновенно подхватили раскатистое эхо от резкого лающе-трубного чиха.

— Будьте здоровы, ГОСПОДИН ЛОСЬ, Б**ДЬ!

Мы с тремя котами наперегонки понеслись к крыльцу, сотрясая над головой трон и без того навращавшейся Кассиопеи.
Улитка на ступеньке всё ещё продолжала свой поход, и я каким-то чудом не только не раздавила ее, но и увидела, как она пугливо втянула рожки от топота нашего кагала.

Надо сказать, лоси ребята слабовидящие, и особого смысла бежать от них нет, тем более ночью)))
Вволю начихавшись, наш товарищ спокойно переместился чуть дальше шумихи, и, утробно пофыркивая, невозмутимо продолжил жевать. Возможно даже мамины саженцы.

А я пошла домой пить кофе и разглядывать онлайн-карту: там можно покрутить небосвод на гвозде Полярной звёзды и хоть как-то увидеть все эти фигуры из названий созвездий.
Забавный факт: Большой Ковш у некоторых народов до сих пор ассоциируется с лосем и носит лосиное имя.

(8 comments)

23 June 2024

(2 comments)

20 June 2024

Дождь не может идти вечно ©
И когда он заканчивается, я выбираюсь на набережную Механы.

Механа — это местное районное название заводского поселка в черте Рыбинска, эдакий кусочек совка, обитателями которого по большей части являются дети и пенсионеры.
Когда-то он был очень крутым, здесь находилось авиационное училище, а на заводе производили запчасти для самолето- и ракетостроения.
Собственно, по Набережной Космонавтов я и гуляю — ночью здесь невероятно тихо и безлюдно, как по осени на дачах.

Много мест вымощено большими квадратами серой бетонной плитки, замешанной на каменной крошке, сквозь стыки которой пробивается дёрн: каждый раз глядя на нее вспоминаю тоскливые чёрно-белые иллюстрации из советских книг в жанре фантастики.
Впечатление ещё более усиливается, когда я прохожу мимо пугающих высоковольтных башен — черных рогатых исполинов, протягивающих провода своим близнецам на другом берегу Волги.
Рядом с такими масштабными пустынными сооружениями у меня всегда что-то внутри сжимается: то ли от осознания размаха инженерной мысли и вложенного труда, то ли из-за какого-то экзистенциального ощущения величия бытия.

На песчаной косе неподалеку от шлюзов над рекой возвышается еще один исполин — монумент «Мать-Волга», являющийся символом Рыбинска.
Вообще-то вместо него увековечить труд работников Волгостороя должны были те самые «Рабочий и колхозница», но они так и остались на ВДНХ.
Увы, к «Волге» никак не подобраться с суши — территория шлюзов охраняется, и решать сие досадное недоразумение пока не торопятся.
Жаль, это стало бы одним из самых глубоких впечатлений от поездки.

Шлюзы шумят, прибрежный свежий ветер по-хозяйски гуляет в буйной зелени, ну и, конечно же, беспрестанно днём и ночью кричат чайки.
Они — неотъемлемый элемент аутентичности поселка: чайки отражены даже в виде декоративных кирпичных кладок на стенах многоэтажек.

Под эти нахальные крики я просыпаюсь.
С отсыревшего незастеклённого балкона я тут же вижу старую набережную и продовольственный магазинчик с символичным названием «Алые паруса».
Волга, одомашненная поселком, но все такая же трудолюбивая и широкая, неизменно отражает настроение неба: будь то дождливая серость, слепящий полдень, долгожданный закат или нежная синева ночи, которая летом никогда не чернеет.
Обжигая ладони о побитую эмалированную кружку с кофе, я люблю смотреть, как в темноте перемигиваются навигационные огоньки, проплывают суда, или всполохи молний рассекают беспокойные облака над водой.

Здесь у меня нет пледа, а из мебели на балконе только сломанная газовая плита, на которой я сушу кроссовки, но в этой приземленной, грубой бетонной серости я нахожу покой.

(17 comments)

Materia tigris's Weight History

View Complete History